На протяжении двух недель мы наблюдали резкое падение курса рубля. Продолжающаяся почти год тенденция к ослаблению нашей валюты в последнее время заметно ускорилась, и это уже в ближайшее время станет значимым фактором для разгона инфляции. В такой ситуации единственным разумным решением властей могло бы быть ужесточение валютного контроля и ограничений трансграничного движения капитала, если, конечно, у них хватит для этого политической воли.

Как мы помним, когда в феврале прошлого года западные страны заморозили российские золотовалютные резервы, на российском финансовом рынке началась беспрецедентная паника и российская валюта резко обвалилась. Многим казалось, что «у рубля дна нет». Однако наш ЦБ тогда принял ряд мер, позволивших быстро стабилизировать ситуацию. Причём среди этих мер были не только традиционные инструменты из либерально-рыночного арсенала, такие как резкое повышение ключевой ставки, но и «антилиберальные», абсолютно немыслимые «в прежней жизни». В частности, были введены жёсткие меры валютного контроля и ограничения трансграничного движения капитала, а также требование обязательной продажи 80% валютной выручки экспортёров (см. подробнее «На повестке дня — отказ от либеральной догматики», «Правда», №25, 11.03.2022, и «Новые рекорды курса рубля», «Правда», №55, 26.05.2022).

Этот набор мер сработал блестяще, и после мартовского обвала российская валюта несколько месяцев стремительно укреплялась, к середине лета 2022 года достигнув уровня порядка 55 рублей за доллар (в конце июня в моменте было 50,2 рубля за доллар), то есть рубль летом прошлого года был значительно крепче, чем до начала СВО (порядка 70 рублей за доллар).

Это переукрепление рубля стало следствием рекордно положительного торгового баланса. Импорт заметно просел из-за только что введённых санкций; при этом доходы от экспорта энергоносителей, несмотря на резко выросший дисконт нашей нефти по отношению к эталонному сорту Brent, были на максимуме из-за высоких мировых цен и возросших физических объёмов нефтяного экспорта.

Поэтому было совершенно очевидно, что переукрепление рубля носит временный характер и что рубль перейдёт к ослаблению по мере восстановления импорта, а также в результате реализации обсуждавшихся уже тогда (летом прошлого года) отказа западных стран от российских энергоносителей и «потолка цен» на них для прочих стран. Мы предупреждали об этом в указанной статье «Новые рекорды курса рубля», подробно описав причины того, почему рубль обязательно перейдёт к ослаблению уже в перспективе нескольких месяцев.

Тем не менее даже временное переукрепление рубля было для наших властей головной болью, поскольку экспортные доходы конвертировались в рубли по невыгодному для бюджета курсу, да и экспортёры начали высказывать явное недовольство. Так что наши власти стали думать над тем, как бы им ослабить рубль.

Казалось бы, наиболее очевидная мера, с помощью которой можно было бы смягчить остроту проблемы временного переукрепления рубля, — это отказ от форсирования экспорта энергоносителей. Это можно было сделать, например, через законодательное ограничение дисконта российской нефти, ведь именно с помощью такого дисконта наши нефтяные компании агрессивно наращивали объёмы своего экспорта (по итогам 2022 года экспорт нефти из России достиг 242 млн тонн, что на 7,6% больше, чем годом ранее).

Однако, к сожалению, у наших властей не нашлось политической воли на принудительное ограничение дисконта: сыграли роль отговорки типа «мы не хотим терять долю рынка». Но, позвольте, о какой доле рынка можно было говорить, если наши основные (на тот момент) покупатели — европейцы — уже тогда объявили, что через несколько месяцев, в декабре, введут эмбарго на российскую нефть, а затем и на нефтепродукты?

В связи с этим имеет смысл сделать небольшое отступление и упомянуть ещё одно событие минувшей недели, показывающее, как в условиях введения западных санкций действуют китайские власти, с которых нам можно было бы взять пример.

Как известно, коллективный Запад во главе с США в последние несколько месяцев пытается накладывать торговые ограничения на Китай — с тем, чтобы воспрепятствовать развитию в этой стране высоких технологий. В частности, Нидерланды 30 июня объявили о запрете экспорта в Китай высокопроизводительного оборудования для производства современных чипов. Это серьёзный удар, поскольку компания ASML из Нидерландов является мировым лидером в производстве наиболее современного литографического оборудования.

Ответ Китая был быстрым и жёстким: уже 3 июля китайские власти объявили об ограничении экспорта галлия и германия — двух металлов, используемых в производстве полупроводников и другой высокотехнологичной продукции. Западные страны серьёзно зависят от китайских поставок указанных металлов, так как (по данным журнала The Economist) доля Китая на мировом рынке галлия и германия составляет порядка 80%.

Сравните теперь этот ответ Китая на торговые ограничения с реакцией России на санкции против её нефтегазового экспорта и в особенности на введение «потолка цен» на нефть (см. «Нефтяная война», «Правда», №139, 13.12.2022). Почему-то у китайских властей, в отличие от российских, хватает политической воли вводить ограничения для своих частных компаний-экспортёров, если государственные интересы этого требуют. Они, в отличие от нас, почему-то не боятся «недополучить экспортную выручку» и «потерять долю рынка», и в итоге как раз-таки ничего не теряют: после объявления о введении китайских экспортных ограничений мировые цены на галлий и германий резко выросли.

Так что Китай, вполне возможно, теперь будет получать бóльшую выручку за меньшие объёмы экспорта. А западные страны в будущем десять раз подумают, стоит ли им идти на дальнейшую эскалацию торговой войны с Китаем, ведь есть ещё и редкоземельные металлы (такие как магний и литий), по которым зависимость западных стран от поставок из Китая является даже более критической, чем по галлию и германию.

Однако вернёмся к нашей основной теме — динамике курса рубля. Для борьбы с переукреплением рубля прошлым летом наши власти пошли путём либерализации валютного контроля и снятия ограничений трансграничного движения капитала. В частности, были отменены требования репатриации и продажи валютной выручки экспортёров, а также снята бóльшая часть ограничений на вывоз капитала физическими лицами.

Так, например, введённый в марте 2022 года лимит на перевод денежных средств физлиц за рубеж составлял 5 тыс. долларов в месяц, в апреле он был увеличен до 10 тыс. долларов, в середине мая — до 50 тыс., а начиная с осени и по настоящее время он составляет 1 млн долларов в месяц на человека — как для граждан России, так и резидентов «дружественных» стран.

Результаты не заставили себя ждать: по оценкам аналитиков, начиная с третьего квартала 2022 года основной объём оттока капитала за рубеж генерируют именно физлица.

Так, по официальным данным, во второй половине минувшего года объём вывода средств физлицами на депозиты в иностранных банках составлял в среднем эквивалент 264 млрд рублей в месяц. В первом квартале 2023 года он несколько сократился — до 150 млрд рублей в месяц, но это всё равно очень много. Для сравнения: в 2020—2021 годах отток депозитов составлял в среднем 32 млрд рублей в месяц, то есть сейчас вывод средств физлицами в 4—5 раз более интенсивный, чем до начала СВО. За второй квартал текущего года, по предварительным оценкам, отток депозитов ещё более активизировался, но точных цифр пока нет.

Таким образом, фактически стимулируя отток капитала, наши власти смогли развернуть курс рубля к ослаблению, и пока торговый баланс оставался сильно положительным, больших проблем это не вызывало. Но в 2023 году ситуация коренным образом изменилась: российский торговый баланс стремительно сокращается.

Во-первых, резко упала экспортная выручка от продажи энергоносителей. Из-за ожиданий рецессии в развитых странах мировые цены на нефть значительно просели (начиная с мая они уже устойчиво ниже 80 долларов за баррель марки Brent, несмотря на сокращение добычи в рамках ОПЕК). При этом потолок цен на российскую нефть и нефтепродукты вполне себе эффективно работает и российская нефть продаётся за рубеж с огромным дисконтом. Кроме того, из-за подрыва газопроводов резко сократился экспорт трубопроводного газа.

Во-вторых, растут объёмы импорта: вместо широко разрекламированного «импортозамещения», то есть создания собственных производств, в России произошло замещение одних каналов импорта на другие — более сложные и дорогие логистические цепочки параллельного импорта через дружественные страны.

Это неудивительно, ведь в России фактически нет эффективной промышленной политики, призванной направлять инвестиционные ресурсы в нужные для государства проекты. Поэтому средства идут туда, где проще и выгоднее, а создание новых производств — это сложнее, рискованнее и дольше окупается, чем простройка новых логистических цепочек для «серого» импорта.

В силу указанных факторов российский торговый баланс кардинально ухудшился. За первые 4 месяца текущего года (официальных данных за май и июнь пока нет) профицит торгового баланса в среднем составлял порядка 9 млрд долларов в месяц, в то время как во второй половине прошлого года он составлял в среднем порядка 22 млрд долларов в месяц, а в первой половине прошлого года — ещё больше.

Более того, даже в этом сильно сократившемся торговом балансе часть экспортной выручки (порядка 1 млрд долларов месяц) в некотором смысле фиктивная. Речь идёт о выручке от продажи нефти в Индию. Мало того что поставки идут с огромным дисконтом, но плюс к тому за них Россия получает оплату в индийских рупиях, использование которых ограничено. Дело в том, что на оплату импорта из Индии требуется лишь незначительная доля экспортных доходов, а конвертация рупий в другие валюты проблематична.

Поэтому индийские рупии просто копятся на счетах наших нефтеэкспортёров в индийских банках — без определённой перспективы дальнейшего использования. Как решать эту проблему, пока непонятно; есть идея перейти на расчёты в юанях, но пока в них проходят только точечные сделки. При этом объёмы российского экспорта нефти в Индию устойчиво растут и в июне установили новый рекорд — 2,2 млн баррелей в сутки; для сравнения: летом-осенью прошлого года было чуть больше 1 млн баррелей в сутки.

Сокращение торгового баланса создаёт фон, на котором естественно возникает тенденция к ослаблению рубля, а отток капитала дополнительно усиливает эту тенденцию. И пока в России не произойдёт реального импортозамещения, среднесрочная тенденция ослабления рубля сохранится, ведь рассчитывать на рост нефтегазовых доходов пока не приходится; гораздо более вероятен сценарий их дальнейшего сокращения.

Что же касается обвала рубля в последние две недели, то здесь сыграл свою роль тот факт, что российский валютный рынок после начала СВО стал очень «тонким», то есть даже небольшие объёмы дополнительного спроса или предложения валюты могут значительно сдвинуть котировки. В таких условиях даже локальные всплески оттока капитала могут существенно дестабилизировать наш рынок, особенно на фоне указанной выше устойчивой среднесрочной тенденции к ослаблению рубля. По-видимому, именно это и произошло: события с ЧВК «Вагнер» 24 июня привели к всплеску покупок валюты и оттока капитала, и это в свою очередь привело к резкому обвалу рубля.

Таким образом, в ближайшие недели мы, скорее всего, увидим некоторое восстановление курса рубля, но оно будет временным, ведь среднесрочная тенденция к ослаблению рубля сохраняется.

Российские власти пока не выражают озабоченности по поводу этого. Ведь экспортные доходы теперь можно конвертировать по более выгодному курсу, а значит, доходы бюджета в рублях будут падать не так сильно. Но на самом деле это просто перенос проблемы дефицита бюджета на будущее: сейчас дефицит сократится, зато из-за возросшей инфляции на следующий год возникнут дополнительные траты на индексацию расходов по возросшей инфляции.

На самом деле рубль уже опустился до уровней, на которых дальнейшая девальвация будет создавать гораздо больше проблем, чем пользы.

Во-первых, с лагом в несколько месяцев она транслируется в разгон инфляции, а значит, нашему ЦБ придётся поднимать ключевую ставку, и это отрицательно скажется на экономике (терпеть разгон инфляции — не вариант: смотрим на Турцию как на образец «того, как делать не надо»).

Во-вторых, курс рубля уже вплотную подошёл к психологически важной цифре 100; затронули этот уровень пока только по курсу евро к рублю, но доллар тоже уже недалеко от трёхзначных значений. Здесь возникают риски раскрутки девальвационных ожиданий и, как следствие, дестабилизации финансовой системы и ещё большего разгона инфляции.

Таким образом, теперь российским властям надо остановить или хотя бы замедлить тенденцию к ослаблению рубля — причём делать это надо в условиях ухудшающегося торгового баланса. Можно действовать либерально-рыночными методами: резко поднять ключевую ставку и тем самым сделать накопления в рублях экономически привлекательными, но это создаст проблемы для экономики. Поэтому лучше повторить успешный опыт прошлого года и ужесточить валютный контроль и ограничить отток капитала.

Такой метод будет наименее болезненным для экономики. Его недостаток состоит в том, что рубль станет ещё менее привлекательной валютой для притока внешних инвестиций даже из дружественных стран, но это сейчас не так важно. Ведь рубль и без того «абсолютно непривлекателен» из-за геополитических рисков, это наглядно демонстрируется тем фактом, что даже в торговле с Индией при всех проблемах расчётов в рупиях речь о переходе на рубли не рассматривается в принципе.

Сокращение оттока капитала позволит стабилизировать рубль в среднесрочной перспективе, но что касается долгосрочной перспективы, то здесь нет альтернативы проведению реального импортозамещения. Только развитие собственного промышленного производства поможет исправить ситуацию с торговым балансом и убрать предпосылки для ослабления рубля.

Татьяна Куликова, экономист.

"Правда", №72 от 13 июля 2023 года