В одной из самых последних своих работ В.И. Ленин ещё раз обращается к значению творческого применения положений марксизма при оценке конкретной ситуации в конкретной же стране.

Статья В.И. Ленина «О нашей революции (По поводу записок Н. Суханова)» была продиктована уже в январе 1923 года и относится к самым последним его работам. Этот совсем небольшой по объёму текст вмещает убедительнейшее объяснение — как для современников, так и для потомков — объективного характера Великой Октябрьской революции.

Поводом стала публикация незадолго до этого книги видного меньшевика Николая Суханова с претенциозным названием «Записки о революции», в которой «красной нитью» проводилась излюбленная идея всех правых социал-демократов о якобы «неготовности России к социалистической революции». При этом политическая биография самого автора книги более чем показательна и очень характерно отражает извивы в позиции людей, у которых отсутствует твёрдая идеологическая основа. Так, в годы Первой мировой войны он объявляет себя интернационалистом, однако после Февральской революции уже активно сотрудничает с ратующим за продолжение преступной войны Временным правительством. Неудивительно, что с этакой-то кашей в собственных взглядах он расписал целое сочинение о том, что вследствие «недостаточной цивилизованности» и «культурности» Россия и её народ «не доросли»-де до революции.

Вопрос о такого рода «готовности» или «неготовности» на самом деле настолько важен и принципиален, что Ленин, будучи уже тяжелобольным, внимательно читает книгу Суханова и диктует ответ — ему самому и таким, как он.

При этом напомним — и мы рассказывали об этом, — что за год с лишним до этого В.И. Ленин уже дал фундаментальный анализ причин социалистической революции, происшедшей в якобы «неготовой» к ней стране, в статье «К четырёхлетней годовщине Октябрьской революции», опубликованной в «Правде» 18 октября 1921 года. В ней Ленин особо подчёркивал, что к началу 1917 года «непосредственной и ближайшей задачей революции в России была задача буржуазно-демократическая: свергнуть остатки средневековья, снести их до конца, очистить Россию от этого варварства, от этого позора, от этого величайшего тормоза всякой культуры и всякого прогресса в нашей стране» (выделено мной. — О.Ч.)».

Обращаем особое внимание на принципиальный момент: В.И. Ленин ничего не говорит о собственно социалистической революции, ставя во главу угла предельно обозначившуюся к февралю 1917-го историческую, можно сказать — общечеловеческую, необходимость ликвидации полностью разложившейся и выродившейся романовской монархии, державшейся на произволе пресловутой чиновничьей «вертикали власти» и страхе перед царской охранкой и превратившейся в тормоз не только для культуры, но и для развития производительных сил даже в рамках нарождавшегося буржуазного строя. Кстати, необходимость этого на тот момент понимали практически все слои российского общества, иначе не стали бы даже великие князья (!) из Дома Романовых надевать в дни Февральской революции красные банты в знак солидарности со всем народом России, праздновавшим избавление от их провалившегося по всем статьям родственника. Сегодня этот безусловный факт стараются не вспоминать повылезавшие неизвестно из какого болота на экраны государственного телевидения заросшие бородами сторонники монархии, однако от этого он не перестаёт быть фактом.

Но как раз этого-то — реального освобождения России от мусорных осколков романовского самодержавия, от остатков феодального строя — оказалась абсолютно не в состоянии обеспечить болтливая кадетско-эсеровская группировка, возглавившая Временное правительство. Не последовало решения ни аграрного — едва ли не самого острого на тот момент — вопроса, ни проблемы межнациональных отношений, ни — тем более — установления мира. Именно поэтому, отмечает В.И. Ленин в упоминаемой статье, «…чтобы закрепить за народами России завоевания буржуазно-демократической революции, мы [большевики. — О.Ч.] должны были продвинуться дальше, и мы продвинулись дальше» (выделено мной. — О.Ч.).

Это означает, что если, к примеру, Великая французская революция развивалась единым процессом в течение целого ряда лет, то у нас Октябрь, помимо собственной эпохальной миссии, доделывал то, что должен был сделать, но не сделал Февраль. Оттого-то, пишет В.И. Ленин, в ходе Октябрьской революции «мы решали вопросы буржуазно-демократической революции походя, мимоходом, как «побочный продукт» нашей главной и настоящей, пролетарски-революционной, социалистической работы». Так, отмечает он далее, «нельзя спорить против факта, что мелкобуржуазные демократы восемь месяцев «соглашались» с помещиками, хранящими традиции крепостничества, а мы в несколько недель и этих помещиков и все их традиции смели с лица земли русской до конца». Тем самым, подчёркивает Ленин, смогли «начать новую эпоху всемирной истории».

Именно к таким мелкобуржуазным «демократам» и относился автор «Записок о революции» Суханов.

«Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм», — цитирует В.И. Ленин Суханова в статье «О нашей революции», при этом подчёркивая, что такое в общем-то абсолютно понятное и «бесспорное положение они [Суханов и подобные ему представители социал-демократии. — О.Ч.] пережёвывают на тысячу ладов, и им кажется, что оно-то и является решающим для оценки нашей революции» (выделено мной. — О.Ч.). Действительно, вот уже сто с лишним лет кряду, начиная от социал-демократов из группы Г.В. Плеханова и вплоть до всевозможных так называемых новых марксистов наших дней, начётчики от марксизма не устают «жевать» тезис о «недостаточном развитии производительных сил» и на том основании обвинять Ленина и большевиков в некоем «волюнтаризме». И в совершении-де революции «не по правилам». [Забывая при этом, что такой подход вообще сам по себе является грубейшим отходом от марксизма и его вульгарной трактовкой, поскольку никто откуда-то «сверху» не может «дать сигнал» революционным массам о том, что, мол, «пора совершать революцию». — О.Ч.] А раз «не по правилам», то в качестве следующего «вывода» пробрасывается идея о том, что «они»-де — большевики то есть — «политические авантюристы», ну а далее, как говорится, везде...

И вот ко всем таким деятелям без исключения В.И. Ленин обращается из далёкого января 1923-го. «До бесконечия шаблонным, — говорит он, — является у них довод, который они выучили наизусть во время развития западноевропейской социал-демократии и который состоит в том, что мы не доросли до социализма» (выделено мной. — О.Ч.). На это Ленин отвечает: «Если для создания социализма требуется определённый уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определённый «уровень культуры», ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путём предпосылок для этого определённого уровня» (выделено мной. — О.Ч.). И далее: «А потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы».

И В.И. Ленин задаёт вопрос в лоб: «В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?» (выделено мной. — О.Ч.). И действительно, ни у К. Маркса, ни у Ф. Энгельса ничего подобного не прочтёшь — именно потому, что такого рода попытка «загнать» исторический процесс в этакое политическое «прокрустово ложе», без учёта конкретных складывающихся обстоятельств в конкретной же стране полностью противоречит самой сути марксизма, его диалектическому методу анализа.

Что же касается вопроса об «уровне культуры», то здесь самое время обратиться к ленинским словам из другой, написанной буквально за две недели до рассматриваемой нами работы, именно, из статьи «Странички из дневника». «Нигде народные массы, — пишет Ленин, — не заинтересованы так настоящей культурой, как у нас; нигде вопросы этой культуры не ставятся так глубоко и так последовательно, как у нас; нигде, ни в одной стране, государственная власть не находится в руках рабочего класса, который в массе своей прекрасно понимает недостатки своей, не скажу культурности, а скажу грамотности; нигде он не готов приносить и не приносит таких жертв для улучшения своего положения в этом отношении, как у нас» (выделено мной. — О.Ч.).

И сегодня, в преддверии 100-летия образования СССР, глядя на основные политические ток-шоу на главных государственных телеканалах, убеждаешься в неоспоримости этих ленинских слов хотя бы на том основании, что ни один самый что ни на есть «отмороженный» антикоммунист и антисоветчик не рискует опровергать тезис о том, что основанное В.И. Лениным Советское государство в качестве одного из важнейших приоритетов всей своей деятельности ставило вопросы развития культуры и повышения уровня образования населения.

Возвращаясь ещё раз к фигуре ленинского оппонента, необходимо подчеркнуть один очень показательный момент. Отличавшийся, как мы уже упоминали, крайне непоследовательной политической позицией меньшевик Суханов, да ещё и полемизировавший по принципиальнейшему вопросу с самим Лениным, при жизни Владимира Ильича не был подвергнут никаким преследованиям и продолжал работать в различных советских органах и учреждениях. В.И. Ленин, как неоднократно напоминала «Правда», великолепно умел отличать участников политических дискуссий, даже не выражавших особых симпатий к Советской власти, от прямых её врагов и требовал такого же от ближайших соратников.

И такой подход полностью проявился в вопросе о, с позволения сказать, пассажирах так называемого философского парохода. Это замечание является не просто данью уважения к историческим фактам, но имеет прямое отношение к дням сегодняшним, когда не только на государственном телевидении, но и на государственном уровне развернулась кампания по возвеличиванию отдельных деятелей — философов и тех, кого впоследствии стали называть «социологами», высланных в конце сентября 1922 года из РСФСР за свою антисоветскую деятельность. Именно за деятельность — за публичные выступления, призывы в печати (в том числе зарубежной) против Советской власти. В этом — подчеркнём ещё раз — принципиальное отличие этой публики от того же Суханова.

Среди высланных в тот момент за границу кремлёвские пропагандисты — и не только пропагандисты! — особенно выделяют и пытаются поднять на щит небезызвестного Ивана Ильина. И это происходит не где-нибудь, а в прямом эфире главного государственного телеканала «Россия-1» на программах «Вечер с В. Соловьёвым».

Поспешил «отличиться» в этом плане известный адвокат Павел Астахов, несколько лет назад уволенный с поста уполномоченного по правам ребёнка при президенте РФ, а сегодня — сторонник самых «ястребиных» ультраконсервативных взглядов. Астахову ответил представитель братской Белоруссии, регулярный участник «Вечеров» известный минский политолог Александр Шпаковский. «Я без симпатии отношусь к Ильину, — сказал он, — зато с удовольствием приведу слова Феликса Эдмундовича Дзержинского!..» При упоминании этого имени отставной уполномоченный и по совместительству поклонник Ильина, как говорят в народе, впал в ступор и ничего возразить не посмел.

Вскоре произошла другая похожая история, и тоже на очередном «Вечере» у Соловьёва. Ещё один сторонник консервативно-националистических взглядов Генри Сардарян, являющийся, несмотря на свою молодость, уже деканом (!) одного из факультетов знаменитого МГИМО и даже членом Общественной палаты (!!) РФ, заявил: «Я тоже очень люблю Ивана Ильина. Это один из самых любимых моих философов».

Тут уже не сдержался сам Соловьёв, у которого в годы войны несколько родных были убиты нацистами и их пособниками на территории временно оккупированной Советской Украины. «Есть страницы биографии Ивана Ильина, — сказал он, — которые у меня вызывают большущие сомнения».

Что же это за страницы? Иван Ильин — один из идеологов белоэмиграции, деятельный участник Русского общевоинского союза (РОВС). В статье под названием «О русском фашизме», вышедшей в 1928 году, он откровенно указал, что нашёл в этом явлении много полезного, но в то же время пришёл к выводу, что «белое движение в целом — гораздо шире фашизма и по существу своему гораздо глубже фашизма». Позже Ильин открыто восторгался приходом к власти немецких нацистов в статье «Национал-социализм. Новый дух»: «Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе».

Обращался к этой теме Ильин и после Второй мировой войны в статье «О фашизме», опубликованной в 1948 году: «Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным. Такая концентрация будет осуществляться и впредь, даже в самых демократических государствах…»

Вот почему о недопустимости «тащить в авторитеты» носителей «белогвардейского патриотизма» в качестве составной части государственной политики прямо говорил в своём докладе на недавнем — июньском пленуме ЦК КПРФ лидер партии Геннадий Зюганов. «Превозносимый ныне Иван Ильин, — особо отметил Председатель ЦК КПРФ, — слагал оды во славу германского фашизма». Тем более немыслимо подобное восхваление в разгаре вооружённой борьбы с неонацизмом — на этот раз в виде бандеровщины.

Олег Черковец

"Правда", №116, 18-19 октября 2022 года