Поддержка отраслей реального сектора экономики имеет, конечно, огромное значение — особенно в кризисные периоды. Однако просто вкладывать средства в уже действующие производства порой может означать консервацию устаревающих мощностей и отстающих управленческих структур. Чтобы обеспечить подлинный технический прорыв мирового уровня, необходимы масштабные инвестиции прежде всего в науку — фундаментальную, а на её основе и прикладную.

Нынешний июнь оказался богатым на знаковые события, имеющие непосредственное отношение к науке.

В начале месяца прошло очередное Общее собрание Российской академии наук (РАН) — первое в ситуации, складывающейся в результате специальной военной операции. Санкционный вал, обрушившийся на Россию, прошёлся не только по многочисленным производственно-кооперационным цепочкам и маршрутам доставки товаров и грузов, но и оказал разрушающее действие на международное сотрудничество в области научных исследований.

Выступая с докладом, президент РАН Александр Сергеев особо подчеркнул, что в сложившейся ситуации российским учёным и организаторам науки ни в коем случае нельзя становиться инициаторами дальнейшего ухудшения взаимоотношений между учёными и научными институтами, напротив — необходимо всячески способствовать поддержанию, а по возможности — расширению взаимообогащающих науку контактов.

Невозможно не учитывать сложившиеся в научном мире реалии. В своём докладе президент Академии наук привёл важнейшие данные: на долю стран, которые сегодня мы называем недружественными, приходится почти 2/3 общемировых затрат на исследования и разработки в области науки. Расхожая истина: большая наука — дело затратное, однако только лишь по величине расходов нельзя судить о конечном результате, то есть о том, какова будет от них отдача. Но вот ведь неслучайное совпадение: именно эти страны (США, Великобритания, Евросоюз и Япония) производят 55 процентов мирового ВВП.

С другой стороны, общая доля Китая, России, Индии, государств Ближнего и Среднего Востока в совокупных мировых затратах на научные исследования и разработки составляет примерно 18 процентов, а их вклад в совокупный мировой ВВП — пока что 26 процентов. Если использовать другие сравнения, то нынешняя доля финансирования фундаментальной науки в общем объёме ВВП у ведущих западных государств составляет 0,4—0,45 процента, а у России — всего 0,18 процента. При том, что объём экономики сегодняшней России много меньший по сравнению с ведущими державами Запада. Что же тогда удивляться много меньшей отдаче от сегодняшней российской науки?..

Кто-то, быть может, удивится приведённым президентом РАН цифрам, сравнивая их с тем поистине шапкозакидательским валом, что несётся на головы россиян с экранов государственного телевидения, поэтому уточним одну очень важную деталь. Российская академия наук оперирует официальными данными и использует цифровые сравнения на основе статистики ООН — в отличие от раздуваемых кремлёвскими пропагандистами во многом искусственных показателей. А официальные данные, как мы видим, свидетельствуют: страны, как сегодня принято говорить, «коллективного Запада» пока что вдвое превосходят ведущие незападные центры по совокупным размерам экономики.

Конечно, тенденция ускоренного роста китайской, а в последние годы и индийской экономик нам хорошо известна, и «Правда» не раз об этом писала, но на настоящий момент — нравится это кому-либо или нет — ситуация всё ещё обстоит именно так. Утверждать иное было бы просто безответственно по отношению к гражданам России — особенно сегодня.

Столь же безответственно постоянно твердить о «скором крахе западной экономики», о том, что он «вот-вот уже наступит», а Евросоюз вообще чуть не завтра «развалится», о чём россияне уже устали слышать с экранов государственных телеканалов. Никчёмность подобных заклинаний — иначе не скажешь! — очевидна хотя бы потому, что даже на том же самом государственном телевидении нет-нет да и проскочит объективная информация о том, что очередная авторитетная экономическая организация понизила прогноз по росту ведущих западных стран. Что это означает? То, что рост на Западе уменьшится (кризис действительно касается всех), но при всех их трудностях это будет всё-таки рост! В том числе — пусть минимальный — в странах того самого якобы разваливающегося Евросоюза. Каким бы ни был в этих странах скачок инфляции — но рост в них продолжается. В отличие от России, где чиновники и эксперты продолжают спорить о том, каким окажется падение ВВП. В том же, что это будет именно падение, не сомневается никто...

Таким образом, очевидно, что пусть замедлившийся, но в то же время продолжающийся рост ведущих западных экономик во многом — если не в решающей степени — обеспечен остающимся их научно-технологическим превосходством. Столь же очевидно, что преодолеть отставание в этой области, как кто-то может рассчитывать, за счёт простой смены импортёра высоких технологий, то есть попыток опереться на незападные источники научно-технических достижений и тем удовлетвориться, у сегодняшней России не получится. При всём уважении, например, к таким нашим торговым партнёрам среди государств Среднего Востока, как Катар или Объединённые Арабские Эмираты, надеяться на получение от них каких-либо их собственных прорывных технологий, мягко говоря, не приходится.

Что же касается научно-технического сотрудничества с основным нашим торговым партнёром — Китайской Народной Республикой, то уровень его оставляет желать много лучшего. Собственно, даже наша торговля говорит о многом. Посмотрим, например, на самые свежие данные о состоянии взаимного товарооборота между нашими странами. По официальным данным Главного таможенного управления Китая, за 5 месяцев нынешнего года — с января по май включительно — его объём увеличился почти на 29 процентов по сравнению с аналогичным периодом 2021-го, при этом российский экспорт в Китай значительно превысил импорт из КНР.

Но что включает в себя этот большой экспорт? Примерно 70 процентов (!) его стоимости приходится только на нефть, газ и уголь. А ещё Россия экспортирует медь и медную руду, древесину и морепродукты. Хорош состав экспорта для страны, претендующей на статус «великой»? А тут ещё — нет, это не розыгрыш, а на полном серьёзе — несколько дней назад государственные телеканалы стали буквально взахлёб представлять как великое достижение тот факт, что Россия заместила Саудовскую Аравию как главного поставщика нефти в Китай. Как тут не задаться вопросом: может быть, управляемая нынешней властью Россия вообще поставит целью занять место и обрести роль — при всём уважении к этой стране — Саудовской Аравии в мире?..

А теперь сравним российский экспорт с нашим же импортом из Китая. Он состоит из смартфонов и компьютеров, промышленного и специализированного оборудования, транспортных средств и обуви.

Перед нами — абсолютно чёткая картина торговли развитой промышленной страны со слаборазвитой!

В то же время обращаем внимание, что китайский экспорт состоит из уже готовой, товарной промышленной продукции, но отнюдь не из научно-технических продуктов, разработок или высоких технологий. И дело даже не в том, что объективно успехи китайской науки пока ещё не достигли уровня западной. Думается, что руководство Компартии Китая имеет все основания не до конца доверять политике буржуазного руководства России и делиться с ним самыми совершенными научными достижениями.

В такой ситуации, не имея реально работающих планов научного развития страны, в том числе предполагающих приоритетное финансирование самой науки по сравнению с другими отраслями экономики, нечего и рассчитывать на преодоление сложившегося научно-технологического отставания — в первую очередь в той же промышленности. Ведь зачастую простое вложение средств в уже действующие производства — при всей его важности — может означать консервацию устаревающих мощностей и отстающих управленческих структур. Чтобы вывести такие производства на передовые позиции по мировым стандартам, необходимо первоначальное вложение средств в научные разработки.

Поэтому, возвращаясь к докладу академика Сергеева на Общем собрании РАН, мы видим, что абсолютно обоснованной выглядит оглашённая цифра необходимого увеличения вложений в фундаментальную науку: с нынешних, как уже упоминалось выше, 0,18 процента ВВП до 0,27 процента в будущем, 2023 году, и до 0,4—0,45 процента (то есть до величины доли развитых западных стран) к 2030 году. Без такой материальной поддержки науки нам экономического прорыва не обеспечить.

К высказанным позициям руководства Российской академии наук хотелось бы добавить следующее. Большой вопрос: в состоянии ли нынешний так называемый финансово-экономический блок правительства, слегка разбавленный антикоммунистическими «патриотами», определить по-настоящему приоритетные направления научно-технологического развития даже при условии выделения необходимых средств? Мало изыскать средства — надо их эффективно использовать. И тут бы этим господам стоило вспомнить историю.

Хотя бы тот факт, что в таком же месяце июне — только в июне 1922 года, 100 лет назад, был принят поистине исторический декрет Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР об учреждении Особого временного комитета науки при СНК. Согласно этому документу, на комитет возлагалось выявление всех материально-организационных потребностей научных учреждений и принятие необходимых мер к их удовлетворению.

Оценим этот факт: всего год как начала осуществляться новая экономическая политика, только-только справились со страшным голодом в Поволжье, молодое Советское государство вынуждено было экономить буквально каждый рубль, что называется, во всех областях жизни. Но на науке даже в такой тяжелейшей ситуации не экономили! По одной простой причине: В.И. Ленин, партия большевиков думали о будущем, а это будущее было невозможно без передовой науки.

Оттого-то указанный комитет и получил статус особого, что он наделялся самыми широкими организационными и материально-финансовыми полномочиями. Значение, которое руководство партии и Советского государства придавало этому органу, видно хотя бы по уровню личностей, которые его составили. Возглавил Особый комитет заместитель (фактически — первый заместитель) В.И. Ленина как главы Советского правительства и член Политбюро ЦК РКП(б) Алексей Рыков. Вошли в него Ф.Э. Дзержинский и Л.Б. Красин — народный комиссар внешней торговли и полномочный представитель (Чрезвычайный и Полномочный Посол. — О.Ч.) РСФСР в Великобритании, один из крупнейших физиков того периода академик Пётр Лазарев и выдающийся геолог и геохимик академик Александр Ферсман, а также многие другие известные учёные.

В короткие сроки Особый комитет выполнил поистине колоссальный объём работы: выявил и обозначил в качестве особо значимых для будущего страны те направления фундаментальной науки — в том числе университетской, — развитие которых уже через одно-два десятилетия не только определит весь научно-образовательный облик Страны Советов, но и обеспечит тот оборонный щит, что позволит достичь победы в Великой Отечественной войне. И на базе которого в конечном счёте существует и современная Россия.

Олег ЧЕРКОВЕЦ,

доктор экономических наук.

"Правда", №67, 24-27 июня 2022 года