На прошлой неделе президент В. Путин проводил очередное совещание с правительственными чиновниками – «ведущими менеджерами российской экономики». Обсуждались, вернее излагались, проблемы тревожного состояния нашего бюджета. Сегодня и на двухлетнюю перспективу надо подзатянуть пояса, призвал президент. Ряд направлений по необходимости неприкасаем. А вот в социальной сфере придется поджать расходные статьи…

Что же это за экономика у нас такая? Вроде бы удачно складывается конъюнктура в сырьевом экспорте, идет распродажа производственных ресурсов, а денег нет. Где инвестиции? Почему экономика топчется на месте?.. Может, такова специфика либеральной экономики? Об этом наш корреспондент Галина Платова беседует с доктором экономических наук, депутатом Госдумы от «Справедливой России» Оксаной Дмитриевой.

– Российская экономика не вписывается ни в одну из известных моделей – ни в либерально-рыночную, ни в социально ориентированную, – говорит Оксана Генриховна. – В первом случае основой стимулирования предпринимательства являются низкие налоги, при этом негативным следствием являются низкие инвестиционные и социальные расходы государства. Для второго варианта, социально ориентированной экономики, характерны высокие налоги с предпринимателей – вплоть до 50% ВВП, высокий уровень социальных гарантий и инвестиционных вложений. В РФ сложилась некая третья экономическая модель. У нас высокие налоги, их совокупное изъятие составляет около 40% ВВП, и относительно низкие социальные расходы государства при недостаточном уровне государственных инвестиций.

– Нетрудно догадаться, что образуется значительная разница между финансовыми поступлениями и расходами. Куда она девается?

– Она составляет профицит бюджета. Нас убеждают, что это деньги на черный день, они якобы обеспечивают нашей экономике устойчивость. Но это не так. Экономика наша не стояла бы на месте, а развивалась, если бы использовался профицит, то есть реально полученные доходы.

У нас же избыток доходов по отношению к расходам постоянно отсекался. В 2001, 2002, 2003 годах он шел на досрочное погашение внешнего долга, потом – на формирование Стабилизационного фонда, разделенного позже на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния. За это мы все расплачиваемся высоким налогообложением и отсутствием инвестиций.

– Кто внедрил в России «третий» путь?

– Экс-министр финансов Кудрин и весь клан либеральных экономистов. С их подачи наша экономика хронически недофинансировалась. В результате разницы, возникающей между поступлениями в бюджет и ограниченными расходами, в экономике образовались крупные финансовые кругообороты. Они продолжаются и сегодня.

– По формуле «деньги делают деньги»?

– Деньги ничего не делают, они просто идут по кругу, по пути ответвляются, распиливаются и уменьшаются. Я это называю финансовым кругооборотом с пылесосом.

– И много таких кругооборотов?

– Я выделяю четыре. Главный, большой кругооборот денежных средств, совершается между бюджетом, финансовым рынком, Резервным фондом и налогоплательщиками.

– Как это происходит?

– В бюджет поступает экспортная пошлина, налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Эти средства плюс часто остатки средств бюджета на конец года вкладываются в фонды Резервный и Национального благосостояния, а после размещаются в ценные бумаги иностранных государств под 1,5–2%. Нам же говорят, что бюджет дефицитный. На покрытие недостающих средств делаются займы на финансовом рынке под 7–8%. Так совершается странный кругооборот, при котором только на процентной разнице наш бюджет несет огромные потери. В 2012 году они составили 266 миллиардов рублей.

Но была еще упущена макроэкономическая выгода вследствие искусственного торможения роста экономики. Если бы все полученные деньги были вложены в экономику, они дали бы прирост ВВП. Вместо этого наш бюджет понес прямые убытки да еще и оплатил накладные расходы на обслуживание абсурдного кругооборота. На разных его этапах имеют место и коррупция, и неэффективный менеджмент, и финансовые риски. Кругооборот этот ненужный, но он осуществляется, в него ежегодно вовлекается от 2,5 до 4 триллионов бюджетных рублей. Это в два раза больше, чем расходы на национальную оборону, существенно больше, чем совокупные расходы на здравоохранение и образование. Общие потери, прямые и косвенные, от такого кругооборота могут достигать двух триллионов рублей в год.

– Где потери оседают?

– Если они не вложены в нашу страну – значит, они вложены в страну чужую. А наше государство несет убытки на процентах, коррупции, рисках. В выигрыше, предполагаю, остается и тот, кто запускает данный кругооборот. Вот его простая схема (диаграмма 1).

– Вы говорите, что он не единственный?

– Есть еще пенсионный кругооборот. Он возникает следующим образом. Граждане моложе 1967 года рождения делают отчисления на накопительную часть своих будущих пенсий. Эти деньги не идут на выплату текущих пенсий. Пенсионный фонд по закону обязан отправить их во Внешэкономбанк (ВЭБ). Туда отправляются 75% пенсионных накоплений под 6,5% и негосударственные пенсионные фонды (НПФ). ВЭБ в свою очередь отдает пенсионные накопления в федеральный бюджет под 7–8%. А бюджет покрывает Пенсионному фонду дефицит, вызванный тем, что накопительные средства не были использованы по прямому назначению. Разница между 6,5% и 7–8% – чистый ущерб для нашего бюджета. Плюс расходы на обслуживание кругооборота, рисков, взяток, что тоже оплачивается из государственной казны.

– Кто на этом греет руки?

– Тот, кто сидит на потоке: ВЭБ, финансовые посредники, НПФ. Этот финансовый кругооборот не только влетает в копеечку бюджету, он еще наносит ущерб будущим пенсионерам, так как накопительные взносы значительно обесцениваются, совершая путь по ухищренной схеме. Ответственность за потери никто не несет (см. диаграмму 2).

– Далее – третий кругооборот?

– Это кругооборот собственности. Мы знаем, что у нас осуществляется приватизация стратегических предприятий. Полученные деньги должны поступить в бюджет и использоваться по расходным статьям. Деньги эти из бюджета отправляются на те же, но уже приватизированные предприятия в качестве взносов в уставный капитал открытых акционерных обществ (ОАО). У нас больше половины бюджетных инвестиций представляют взносы в уставный капитал ОАО. Это говорит о том, что частных инвестиций в нашей экономике не возникает, доходов от приватизации государство практически не имеет. Вместо этого действует кругооборот бюджетных средств и собственности.

Суть его проста: частник, заполучив собственность, сам ничего в нее не вкладывает, ждет дотаций от государства и получает их в виде взноса в уставный капитал. Но даже эти бюджетные средства могут пойти отнюдь не на развитие производства, а быть в дальнейшем задействованы в различных финансовых спекуляциях. Но в результате этих спекуляций, скупки активов не создаются рабочие места и не появляется стимулов для экономического роста. В итоге якобы бюджетные инвестиции никакого инвестиционного спроса не создают. Стоимость этого кругооборота оценивается в 1,5–2 триллиона рублей в год (см. диаграмму 3).

– Налоги тоже движутся по кругу?

– Да, четвертый кругооборот – налоговый. Он связан с сырьевым экспортом – нефти, газа и еще металлов. При вывозе этих ресурсов возмещается нулевая ставка НДС (налог на добавленную стоимость), что в 2012 году обошлось бюджету примерно в 1,5 триллиона рублей. В то же время экспорт сырья облагается экспортной пошлиной. Поступления от нее за год составляют порядка 4 триллионов рублей. И здесь мы видим, как складывается пресловутый кругооборот: сначала по экспорту возмещается 1,5 триллиона рублей, а потом берется экспортная пошлина. Вроде в этом кругообороте все по правилам: по экспортным товарам в большинстве стран применяется нулевая ставка по НДС и возмещение. Однако в российском случае, когда 70% экспорта составляют углеводороды, к которым применяется экспортная пошлина, подобная схема выглядит нелепо. Безусловно, прямых потерь этот кругооборот не создает, однако есть место для создания классических «пылесосов» по НДС и огромные расходы и штат на администрирование всего этого процесса (см. диаграмму 4).

– Как назвать экономику, состоящую из таких перекачиваний денег из пункта А в пункт Б и наоборот?

– Это экономика афер. Изобретатели кругооборотов лишают нашу экономику полноценного финансирования, отвлекают от реальных дел огромные административные, кадровые ресурсы, губят предпринимательство.

– А что говорят законы?

– Все аферы законодательно оформлены.

– Какие законы позволяют возникать кругооборотам?

– Их много: Бюджетный кодекс, в котором в 2002 году были введены нормы о Стабилизационном фонде, пенсионное законодательство, предусматривающее накопительный пенсионный элемент, ежегодные законы о бюджете, которые «Справедливая Россия» и КПРФ не поддерживают.

– Вот вы даете представление, каким образом подрывается наша экономика, как теряются деньги и что препятствуют развитию нашего государства. Как думаете, есть ли у депутатов, поддерживающих во всем правительство, понимание бесперспективности предлагаемых сценариев?

– Скорее да, чем нет. Все же видят, что экономика не движется. Значит, что-то ей мешает.

– Правительство подготовило основные направления бюджетной и налоговой политики на 2014–2016 годы. Есть ли отличия от предыдущих бюджетов?

– Все системные ошибки и концептуальные просчеты повторяются. Снова занижаются доходы, снова будет пополнен Резервный фонд на 327 миллиардов рублей и сделаны заимствования на 627 миллиардов рублей, часть которых также уйдет в Резервный фонд под те же 1,5–2%. Есть и новшества. Это первый бюджет, где в незамаскированном виде предлагается экономить на социальных потребностях, но тут же увеличиваются расходы на бюрократический аппарат, на прокуроров и судей.

– Кругообороты с пылесосами сохраняются?

– К сожалению, да.

– Где же видите выход?

– В коренном изменении политики, расследовании всех этих схем и привлечении к ответственности их организаторов и вдохновителей.

газета "Советская Россия", 17 сентября 2013 года, № 104